Несомненно, самым приоритетным в списке обязанностей и ответственности мусульманина является верность и преданность Божественному закону, другими словами, религии. Единственный способ верно и независимо поддерживать вышеупомянутую преданность состоит в том, чтобы признать и правильно жить религией, которой придерживаются в целом, вместе с её убеждениями, положениями и моралью. В соответствии с принципом «Природа не терпит пустоты» [1], когда возникает вакуум в моральных, практических принципах и принципах вероучения, на которых должно строиться наше сознание, человеческие и в основном порочные мысли и практики заполняют их место. В конечном счёте эта ситуация способна достигнуть такой точки, что человек может, с одной стороны, считать себя последователем религии, а именно — Ислама, а с другой стороны — считать само собой разумеющимся, что он во всём, что связано с жизнью и событиями, в рамках рукотворных законов, даже не осознавая этого, игнорирует веления и предписания своей религии. Эта ситуация представляет собой определение секуляризма, но с другой точки зрения.
Исмаил Фенни Эртугрул в своей работе под названием «Lugatçe-i Felsefe» («Словарь философии») определяет секуляризм как «тенденцию рассматривать всё как урок мирской жизни», тем самым кратко формулируя проблему, на которую мы пытаемся указать. Он объясняет, что эта тенденция приводит к разделению религии и мира как в сознании, так и в жизни, следующими словами: «(Секуляризм) означает утверждение мирской жизни вместо Вечной жизни в Ахирате и принятие науки вместо божественной благодати».
Конечно, под наукой, которой заменяется божественная благодать, он подразумевает рукотворную науку, которая не опирается на Откровение. Очевидно, что когда человеческая наука, законы, мораль и тому подобное принимаются за основу организации жизни, которую Всевышний Аллах предписал организовывать в соответствии с Его приказами и повелениями, это явно наносит ущерб мусульманскому образу жизни и «верности и преданности Божественному закону», о которых мы упоминали в самом начале. Ведь если человек в своём сознании проводит различие между местом, где он совершает земной поклон (саджда), и другими местами, то это приведёт к тому, что он будет воспринимать различие между религией и миром как должное и жить, так сказать, светским умом. Хотя секуляризм считается принятием, связанным с позицией государства, а не личности, тот факт, что Шинаси Гюндюз обращает внимание на тождество секуляризма и светскости в «Din ve İnanç Sözlüğü» («Словаре религии и убеждений»), на самом деле является причиной, на которую мы пытаемся привлечь внимание.
Иными словами, мусульманин, не знающий своей религии и не осознающий в полной мере своих обязательств и ответственности перед ней, обречён прожить свою жизнь вдали от положений Ислама, и независимо от того, осознаёт он это или нет, со временем он превращается в человека, чей разум функционирует в светском и лаицистском русле. Даже если не заявляется напрямую, что он станет таким человеком, возможно, мягко говоря, он собственноручно подгоняет себя к такому преображению.
Как можно оценить, нетрудно увидеть конкретные примеры этой печальной ситуации в том периоде времени, в котором мы живём, и в людях, которые наполняют наше окружение. Потому что, как сказано в одном из высказываний, приписываемых Умару (р.а.): «Те, кто не живёт так, как верит, начинают верить в то, как они живут». Например, единственная причина нынешнего кризиса в различных темах, таких как положение женщины в Исламе, хиджаб, образование, работа, демократия, секуляризм, отношения между религией и наукой и другие, заключается в том, что люди не ведают положений и норм Ислама по вышеупомянутым вопросам, а даже если и ведают о них, иерархическое расположение между потребностями времени и обстоятельствами, а так же ответственностью в отношении религиозных положений не может быть правильно организовано. В противном случае, как можно разумно объяснить и оправдать периодическое и многократное обсуждение того, чему соответствует, например, хиджаб женщины в религиозной жизни, когда изначально вопрос основан на мухкям (законодательном, ясном) аяте и сарих (очевидной) Сунне, которые ниспосланы мутаватир текстами? Аналогичным образом, возникновение людей, которые называются мусульманами и которые считают себя мусульманами, но открыто заявляют, что «не хотят, чтобы ими управляли по Шариату», то есть сочетают в себе как утверждение о том, что они — мусульмане, так и оппозицию Шариату, является продуктом этого пробела в религиозных знаниях.
Самая большая проблема здесь заключается в том, что светские личности, выросшие без установления тесной и тёплой связи с религиозными положениями, построившие свои собственные истины и жизни в направлении гуманистических идей, чей разум и жизнь носят светский характер, однажды столкнутся с велениями религии, и им придётся иметь дело с требованиями тех, кто знает свою религию и хочет жить ей в её первозданном виде. Нелегко убедить человека, который верит так, как он живёт, в том, что его вера на самом деле построена на лжи. Поэтому нелегко связать с заповедями религии человека, чей взгляд на женщину, например, и на все вопросы, от её хиджаба до образования, построен на рукотворных ценностях. В этом отношении гораздо труднее,чем кажется, примириться с теми, кто сводит хиджаб к повязыванию головы наряду с лосинами или говорит: «Не голова, а то, что внутри, должно быть закрыто от зла, моё сердце чисто». Это происходит потому, что существует не отсутствие веры, а ложная вера, которую считают истинной, но которая была ошибочно построена и возведена на шатком фундаменте или даже вообще без фундамента.
За такими трудностями стоит не столько проблема доступа к знаниям, сколько проблема менталитета [2], который направляет отношения, устанавливаемые с данными знаниями. Причина неспособности подчиниться аятам и хадисам, даже после того, как мы услышали их и убедились, что они являются Божественным велением и пророческим предписанием, заключается не в игнорировании этих повелений, а в том, что мы интерпретируем их с другой ментальностью и буквально искажаем их. Неправильно было бы ожидать другого результата, постоянно читая аяты или хадисы этим людям и надеяться, что их отношение и мысли изменятся таким образом. Первое, что необходимо изменить, — это их ментальность. Если человек, например, называет себя мусульманином, но говорит, что не хочет руководствоваться Шариатом и не считает себя совершившим грубую ошибку, становится ясно, что он говорит с секулярной ментальностью, которая изолирует религию и Шариат от общественных событий и ограничивает их только местом поклонения.
В заключение хотим сказать, что когда жизнь отделена от религиозного знания, религиозное знание отделено от сознания долга (таклиф), а сознание долга отделено от морали, неизбежно, что государство будет светским, экономическая жизнь — капиталистической, политика — либеральной, наука — позитивистской (материалистической), мораль — похотливой, социальная жизнь — утилитарной, и, к сожалению, те, кто делает всё это и управляет коррумпированной, безрелигиозной системой, будут ко всему прочему называть себя мусульманами.
Köklü Değişim Dergisi
Меликшах Сезен
1. «Природа не терпит пустоты» (лат. — Natura abhorret vacuum) — слова древнегреческого философа Аристотеля (384–322 до н. э.). Выражение стало популярным после того, как его применил французский писатель Франсуа Рабле (1494–1553) в своём романе «Гаргантюа» (1535 г.) Писатель пишет (ч. 1, гл. 5) о средневековых физиках, которые были уверены, что «природа боится пустоты», и этим объясняли подъём воды в насосах. Известно близкое латинское выражение — «Horror vacui» (страх пустоты).
2. Менталите́т (от лат. mens или (род. падеж) mentis — душа, дух (в более узком смысле — ум) и суффикса прилагательного «al») — склад ума, совокупность умственных, эмоциональных, культурных особенностей, ценностных ориентаций и установок, присущих социальной или этнической группе, нации, народу, народности.