Цель развития, которую преследует человек как общественное существо, напрямую связана с системой управления, формирующей, направляющей и контролирующей общество. Выбранная система управления либо обладает качествами, способствующими развитию, либо превращается в фактор, обрекающий общество на застой. Поэтому стремление к развитию неизбежно приводит людей к поиску и к необходимости сделать выбор в пользу наилучшей формы правления.
Когда западный мир, ныне сохраняющий свою гегемонию над всем миром, в Средние века барахтался в трясине схоластической мысли, движения Реформации и Возрождения, а также такие мыслители, как Никколо Макиавелли (ум. 1527), Жан Боден (ум. 1596), Томас Гоббс (ум. 1679), Джон Локк (ум. 1704), Жан-Жак Руссо (ум. 1778) и Иммануил Кант (ум. 1804), заложили новую парадигму развития и изолировали религию от сферы управления [1].
Церковная власть — религия, представлявшая Бога на земле, утверждавшая, что владение имуществом, деньгами и богатством есть «зло», а рассуждение и сомнение — «дьявольское дело», — была отстранена.
Запад, восставший против нищеты, невежества и болезней, порождённых искажённым христианством, и добившийся развития через эпоху Просвещения, предложил всему миру под именем «вестернизации» модель светской жизни и развития, выстроенную в противовес Церкви и монархии.
Победа над христианством и Церковью была воспринята как победа над религией. В этой логике и исламская религия была поставлена под прицел.
Французский позитивист Эрнест Ренан 29 марта 1883 года выступил в Сорбонне с докладом под названием «Исламизм и наука» («L'Islamisme et la Science»), в котором утверждал: «Ислам не допускает прогресса и развития; мусульмане доведены до такого состояния своей религией; и только отказавшись от Ислама, они смогут развиваться и двигаться вперёд».
Выступая с критикой религии и Церкви как символов антинаучности и отсталости, Ренан в этом же докладе направил свою атаку и на Ислам.
Его тезис вызвал широкий резонанс в исламском мире. Против него было написано множество опровержений.
Было заявлено, что «Ислам не противоречит разуму, мышлению, развитию, науке и естествознанию; что Ислам нельзя считать виновником нынешнего кризиса в исламском мире, поскольку вплоть до недавнего времени мусульмане были строителями великой цивилизации, и основой этой цивилизации был Ислам; и что именно Ислам способен вывести мусульман из сегодняшнего упадка» [2].
Помимо опровержений нашлось немало горячих сторонников тезиса Ренана. Среди них — Абдуллах Джевдет, Ахмет Агаоглу, Махмут Эсат Бозкурт, Тевфик Рюштю и другие. И их число было далеко не малым.
Казым Карабекир пишет, что министр юстиции Махмут Эсат Бозкурт однажды с трибуны Великого национального собрания Турции воскликнул: «Ислам — это препятствие для прогресса. Пока Ислам существует, никто не будет на нас смотреть!».
Карабекир также передаёт, что примерно за четыре месяца до провозглашения республики (10 июля 1923 года) Мустафа Кемаль сказал ему: «Те, у кого есть религия и мораль, обречены на голод. Те, у кого есть религия и честь, не способны побеждать. С такими людьми страну не обогатить» [3].
Именно это понимание определило как дух, так и направление революций. Те, кто объяснял упадок общества якобы противоречием между религией и наукой, стремились построить новую религию, согласующуюся с западничеством и модернизмом.
Западное «разложение» было принято в качестве «решения» и стало навязываться новым поколениям — словно лабораторным подопытным — через систему образования. В рамках нового режима религия и всё, что к ней относилось, были закодированы как «реакционные» и объявлены вредными элементами, подлежащими устранению.
Была принята логика: «Раз западные народы достигли развития, покончив с христианством, значит, и мы сможем развиваться, если пересмотрим наш Ислам». После того, как Запад был принят за «кыблу», а наука — за «религию», все стрелы были обращены против религии: её хотели похоронить в истории. Считалось, что религия может быть признана легитимной только постольку, поскольку соответствует науке. Её обоснованность измерялась соответствием научным критериям.
Ценности модерна были усвоены на фоне простого комплекса «у нас тоже есть» путём смешивания всех возможных капиталистических установок с исламскими понятиями. Ислам, который считался «самым большим препятствием на пути прогресса», можно было преодолеть, лишь адаптировав его к стандартам нового режима.
Хотя причины упадка Османского Государства были весьма разнообразны, те, кто находился под влиянием Ренана и стремился к вестернизации, встали в оппозицию к Исламу. Под напором рационалистической и позитивистской пропаганды народ начал верить, что спасение возможно только через следование западному пути. Им внушали, что для скорейшего достижения «уровня современных цивилизаций» нужно прежде всего отказаться от религии.
Так как полностью устранить религию из жизни оказалось невозможным, при строительстве нового светского порядка её решили «заключить в клетку». Религию лишили вмешательства в повседневную жизнь, отрезали от традиции и древности, превратив в набор формальных ритуалов, лишённых смысловой нагрузки.
Новое поколение, выращенное этим режимом, в повседневной жизни почти не считалось с религией, за исключением ритуалов, и во всех жизненных сферах — политике, экономике, социологии, образовании — действовало в рамках западной парадигмы.
К сожалению, и при смене власти, которая время от времени происходит в мусульманском мире, новые администрации продолжают формироваться в русле западной парадигмы развития, будучи интегрированными в глобальную систему. Один из самых наглядных примеров — процесс революции в Сирии и её последствия.
Восстание, начавшееся в Сирии 15 марта 2011 года, завершилось победой 8 декабря 2024 года — благодаря великой борьбе, стойкости и самопожертвованию сирийского народа. Несмотря на участие более 40 стран в составе международной коалиции под руководством США, несмотря на любые массовые убийства, совершённые Россией, Ираном, «Хизбаллой» и силами режима Асада, спустя 13 лет ворота Дамаска были открыты. 61 год варварского режима партии «Баас» и 54 года тирании семьи Асада подошли к концу.
На фоне утраты контроля над полем боя США и Запад охватила тревога, в то время как Турция выступила с заявлением: «Нет повода для беспокойства», — дав понять, что процесс идёт мирным путём.
После революции остался один большой вопрос: «Что теперь будет править Сирией?».
На этот вопрос США, многие западные страны и региональные государства, находящиеся в их орбите, поспешили ответить, быстро проникнув в политическую среду и начав активно давить на формирование демократического режима.
В мусульманском же мире не прозвучало достаточно сильного и решительного требования немедленного установления исламского режима в Сирии. Напротив, многие укрылись за понятием «постепенности» и заявляли: «Ничего страшного, даже если мы будем действовать вопреки Шариату, лишь бы сохранить достигнутое. Постепенно всё исламизируется».
Более того, чтобы заглушить голоса тех, кто требовал установления исламского порядка и власти Шариата, эти круги прибегали к обвинениям в «разжигании смуты».
Если оставить в стороне остальные темы, обсуждавшиеся в турецком обществе применительно к Сирии, в дискуссиях о том, каким будет новый режим в Сирии, особенно выделяется один примечательный момент.
Люди, высказывавшиеся по этому вопросу, говорили следующее: «Если в Сирии установится исламский режим, восстановление, реабилитация и развитие страны станут невозможны. Без режима, который обеспечит её интеграцию в мировую систему, Сирия не сможет стать уважаемым членом международного сообщества. Если не будет принят демократический порядок, гарантирующий равенство всех граждан перед законом вне зависимости от религии, языка и пола — неминуемо воцарится хаос. Если не будет утверждена светская система, страна окажется неуправляемой из-за многообразия и наличия меньшинств. Сирии просто необходимо всё это, если она хочет вновь развиваться».
Если проанализировать ситуацию, становится очевидно: сторонники этих взглядов выдвигали те же аргументы и тогда, когда в Турции обсуждалась возможность перехода к исламской системе. Что же заставляет их так говорить, несмотря на то, что желаемый ими режим на самом деле им не принадлежит? Возможно, причина — в культурной ассимиляции, в комплексе неполноценности, в пережитой психологии унижения и отчуждения?
У этих людей, оторвавшихся от собственных ценностей и не видящих альтернатив западным моделям и системам, в скрытых пластах их сознания укоренилась следующая мысль: «Ислам — это препятствие для прогресса (развития, движения вперёд)».
Обсуждения будущего устройства Сирии позволили нам в очередной раз увидеть, как этот яд проник в самые глубины сознания и насколько он укоренился в масштабе общественной тревожности. Запад, который вот уже более десяти лет совершает все виды расправ над мусульманами, в очередной раз в конце пути протянул свои окровавленные руки новым собеседникам. Изменился лишь человек у руля режима — и он пожал эти грязные, окровавленные руки.
В недавнем интервью журналу «Economist» Ахмед аш-Шараа, отвечая на вопрос о том, будет ли в Сирии введён Шариат, сказал следующее: «Это решат эксперты. Если они одобрят — моя задача внедрить. Если не одобрят — моя задача выполнить их решение» [4].
Этими словами он недвусмысленно дал понять, что в Сирии будет реализован западный республиканский режим.
Между тем, одно из чётких постановлений Шариата заключается в том, что право издавать законы и управлять принадлежит исключительно Аллаху.
Подвергать постановления Шариата обсуждению, диалогу, экспертной оценке или человеческим предпочтениям — это прямое противоречие основополагающим принципам Ислама:
وَمَا كَانَ لِمُؤۡمِنٖ وَلَا مُؤۡمِنَةٍ إِذَا قَضَى ٱللَّهُ وَرَسُولُهُۥٓ أَمۡرًا أَن يَكُونَ لَهُمُ ٱلۡخِيَرَةُ مِنۡ أَمۡرِهِمۡۗ وَمَن يَعۡصِ ٱللَّهَ وَرَسُولَهُۥ فَقَدۡ ضَلَّ ضَلَٰلٗا مُّبِينٗا
«Когда Аллах и Его Посланник выносят решение по какому-либо вопросу, ни верующий мужчина, ни верующая женщина не имеют права делать выбор в этом деле. А кто ослушается Аллаха и Его Посланника — тот впал в очевидное заблуждение» (33:36).
Подчинение велению Аллаха — единственный ключ к успеху, развитию, чести и спасению.
Халиф Умар (р.а.) выразил эту истину в краткой, но глубокой формуле: «Воистину, мы были униженным народом, и Аллах возвысил нас Исламом. Если мы будем искать величия где-либо ещё кроме того, чем Аллах нас возвысил, — Аллах снова унизит нас» [5].
В своей древней истории, столкнувшись с трудностями, мусульмане начинали с вопроса: «Что мы сделали не по воле Аллаха, что оказались в этом положении?». Сегодня же они задают другой вопрос: «Что мешает нам преодолеть доминирование Запада?», — и под ударом оказывается религия, которая должна быть сутью их существования.
Такую религию, по их мнению, либо нужно реформировать, адаптировав к западным параметрам — и для этого использовались механизмы иджтихада, — либо полностью устранить из жизни, отстранив от любого участия. Первый подход к религии неизбежно порождал второй, ещё более разрушительный, и в итоге они впустили в своё смысловое пространство хаос — в качестве «спасения».
Это было затмение разума. А последовавшее за этим разрушение личности сделало их лишь дешёвой копией того, кем они отчаянно пытались стать [6].
Причиной кризиса, связанного с самыми разными темами — положением женщины в Исламе, хиджабом, образованием, работой, демократией, секуляризмом, соотношением религии и науки, статусом немусульман, — является не только незнание исламских норм и предписаний по этим вопросам, но и отсутствие политической силы, способной раскрыть их истинность и практическую применимость [7].
Несмотря на наличие людей, посвятивших себя Исламу, реальность остаётся такова: режимы, системы, государства не несут исламского характера. То, что даже деятели с исламской идентичностью участвуют в куфр-системах и превращают религиозные нормы в неузнаваемую форму «во имя интересов, продиктованных временем и обстоятельствами», — является основным препятствием, мешающим раскрытию подлинного подхода Ислама в упомянутых вопросах.
Если человек не способен выстроить свою жизненную модель и политическую систему на основе религии, если, называя себя мусульманином, он утверждает: «Я не хочу, чтобы мной управлял Шариат», — или: «Ислам — это препятствие для развития», — и при этом не считает такие слова грубой ошибкой, то ясно: он говорит с позиции секулярного мышления, которое изолирует религию и Шариат от общественных процессов и сводит их исключительно к месту поклонения.
Как результат этой метаморфозы сформировалось так называемое консервативно-демократическое сознание, утверждающее: «Сначала решим проблемы, потом будем применять Ислам», — тем самым создавая ложное впечатление, будто Ислам не способен решать реальные жизненные задачи. Между тем Ислам раскрыл пути решения всех жизненных проблем для всего человечества до самого Судного дня. Но этот искажённый менталитет отделяет такие сферы, как управление, экономика, образование, судебная система, армия, безопасность, внутренняя и внешняя политика от религии и рассматривает их через призму современной глобальной безбожной капиталистической идеологии.
И хотя те, кто идёт по следам Ренана, стремятся строить будущее человечества в тени западничества, демократии и секуляризма, по воле Аллаха будущее мира прорастёт в свете Ислама.
يُرِيدُونَ أَن يُطۡفُِٔواْ نُورَ ٱللَّهِ بِأَفۡوَٰهِهِمۡ وَيَأۡبَى ٱللَّهُ إِلَّآ أَن يُتِمَّ نُورَهُۥ وَلَوۡ كَرِهَ ٱلۡكَٰفِرُونَ
«Они хотят потушить свет Аллаха своими устами. Но Аллах не желает ничего иного, кроме как завершить Свой свет, даже если это ненавистно неверующим» (9:32).
Köklü Değişim Dergisi
Бурхан Эркан
1. Мехмет Закир Сарыкая, «Влияние движений Ренессанса и Реформации на западное Просвещение» («Rönesans ve Reform Hareketlerinin Batı Aydınlanmasına Etkisi»), журнал Института социальных наук Бингёльского университета.
2. Дюджане Джюнджиоглу, «Эрнест Ренан и «Опровержения»: библиографический вклад в дискуссии об Исламе и науке» («Dücane Cündioğlu, Ernest Renan ve "Reddiyeler" Bağlamında İslâm-Bilim Tartışmalarına Bibliyografik Bir Katkı»), журнал «Divan».
3. Угур Мумджу, «Казым Карабекир рассказывает» («Kâzım Karabekir Anlatıyor»), Стамбул: Tekin, 1993, с. 82–83.
4. «Интервью с президентом Сирии Ахмедом Шараа» («Suriye Devlet Başkanı Ahmed Şara ile röportaj»), MepaNews.
5. Аль-Хаким, «Аль-Мустадрак», т. I.
6. Омер Идрис Акдин, «Является ли Ислам препятствием для развития» («İslam Terakkiye Manidir»), журнал «Yolcu».
7. Подробно об этом см.: «Мерило истины — наука или Откровение?», журнал «Köklü Değişim», № 158.